|
|
 Слово «выборы» я знал, кажется, с самого раннего детства. Когда на площадь
перед первым корпусом Института физиологии вдруг съезжалось много
машин, на фасад вешали флаги, а иногда и музыку включали, это означало,
что наступил какой-то необычный день.
- Выборы сегодня, - объясняла мама.
- Что такое «выборы»?
- Голосуют люди, значит. Выбирают тех, кто будет нами управлять…
Потом
мне доводилось бывать в кабинке для голосования вместе с кем-нибудь из
взрослых, и, вставая на цыпочки, я смотрел, как бабушка рисует крестик
напротив чьей-нибудь фамилии, чтобы потом свернуть бюллетень посередине
и опустить его в урну. Так было, например, в 96-м, когда на
избирательных участках только и говорили о переломном моменте, и делали
ставки, и гадали, что будет, если, не дай боже, вернутся коммунисты.
Почти все в доме не спали до поздней ночи, а на утро кто-то из взрослых
облегчённо сказал:
- Ельцин победил. С большим отрывом.
Став
журналистом, я быстро понял, что выборы - не такой уж и праздничный
день. Работы всегда навалом, если ты, конечно, пишешь не о том, как
обставить квартиру по фэншуй либо как грамотнее соблазнить её или его.
С утра походи по домам с сотрудниками избирательной комиссии, посмотри,
как опускают в переносную урну свои бюллетени те, кто не смог добраться
до кабинок. Подежурь на одном участке, на другом, съезди в
территориальную комиссию.
- Всё у нас в порядке, заметных
нарушений не выявлено. На 17 часов явка избирателей составила
столько-то, - казёнными фразами отчитывается председатель ТИК,
поправляя на носу очки.
Но самое интересное, конечно же,
начинается после восьми вечера: профессия журналиста сполна
вознаграждает тебя за все воскресные мытарства. Так случилось и со
мной, когда мне впервые довелось присутствовать при подсчёте голосов.
Это было одно из самых заметных профессиональных впечатлений.
-
Да, вы имеете право присутствовать, - посмотрев мою аккредитацию,
сказала председатель избиркома, -Только учтите: пока всё не сосчитаем,
вас уже не выпустим - хоть до двух ночи, хоть до трёх.
Кажется,
это был 2003 год. Парламентские выборы. Декабрь. Актовый зал Института
физиологии, где иногда проходили публичные концерты или школьные
«Последние звонки». Холодно. Сотрудники (в основном, конечно,
сотрудницы) комиссии сидят в пуховиках и шапках и, вооружившись
линейкой, сверяют списки проголосовавших. Потом вскрывают урну,
начинается подсчёт. Милиционер дежурит у закрытых дверей, а потом,
когда высыпанные на стол бумаги разложены по стопкам, председатель
комиссии говорит, подняв палец:
- Внимание! Сейчас мы с вами будет гасить неиспользованные бюллетени…
Со
временем пафос почти сошёл на нет. Правда, результаты выборов всегда
бурно обсуждаются в журналистской среде. Тогда, в 2003-м, одним из
главных разочарований был, конечно, полный провал СПС и «Яблока». Для
этих партий думская жизнь пока закончилась. Но тогда ещё не накопилось
такое раздражение, и моя университетская подруга, которая сейчас
работает ведущей новостей на одном из федеральных каналов, покуривая в
каком-то баре, говорила:
- Ну, и что плохого в победе
единороссов? Мне, например, нравится, как я живу. И, по-моему, никакой
трагедии нет в том, что СПС и яблочники продули…
Действительно,
мы не жаловались на жизнь. Доучивались в университете, начинали
карьеру. Мне самому довелось принимать участие в единоросовском проекте
«Медиакратия». Занял призовое место в журналистском конкурсе,
корреспондентом маленькой муниципальной газеты «Колтуши» ездил на
всероссийские конференции, общался с коллегами из таких же региональных
изданий. Что плохого? Ну да, даже водили в Кремль на встречу с
Сурковым, но тогда эта фамилия ещё не вызывала такой бурной реакции,
как сейчас. К кому-то из нас, «медиакратов», присматривались в Москве,
но всё было, в общем, добровольно: конференции, мастер-классы известных
журналистов, «неформальное общение», как это принято называть в
программах подобных мероприятий.
А потом я сам оказался в Москве. В
силу совершенно иных обстоятельств. И во время следующих думских
выборов, 2007-го года, нас, сотрудников информационной службы НТВ,
вызвали на работу в дополнительную смену. Комната под номером 8-55 на
восьмом этаже Останкино была набита битком. Нужно было отвоевать стул и
компьютер. Ведущие выходили в эфир каждые полчаса и сообщали данные из
ЦИКа. Казалось, все работали на каком-то автоматизме, толком не
понимая, зачем такую толпу народа пригнали в воскресенье вечером в
дальний угол Москвы, но, натыкаясь на эту мысль, тут же отвечали себе:
«Да, ну выборы же...» И всё становилось понятно. Под потолком висел
плазменный телевизор, который показывал прямой эфир. Там появлялись то
Алла Чернышёва, то её сменщик Вася Макси-менко, то, кажется, Алексей
Пивоваров. А потом, в какой-то момент, кто-то, видимо, переключил канал
и попал на нтвшную «орбиту» (то есть, трансляцию на Дальний Восток).
Там уже было утро, и улыбающаяся физиономия бодро сказала:
«Здравствуйте! Вы смотрите утро на НТВ, в эфире Дана Борисова...»
-
Ну, здравствуйте, Дана Борисова! - ответил ей сидевший на стуле под
телевизором оператор (очевидно, из бывалых), - Вы хоть знаете, что у
нас выборы в стране?
Все суетились, следили то за эфирными
выпусками, то за лентами агентств (у кого были компьютеры). В какой-то
момент в комнату заглянул руководитель информационной службы Александр
Сапожников и сказал:
- Ребята, там для вас в коридоре кое-что есть...
Слово
«кое-что» сработало, как ключ. Это как в детстве мама говорит: «А я
тебе кое-что принесла...» И уже не важно, что - главное, «кое-что»...
В
коридоре стояли столы, на которых были навалены гостинцы из
Макдональдса: остывшие гамбургеры, вишнёвые пирожки, ещё какие-то
«кушанья», ставшие гораздо более мерзкими от того, что остыли. Я
пожевал гамбургер, прошёлся взад-вперёд... Было такое ощущение, что все
празднуют Новый год, и я на несколько минут вырвался из душного зала с
ёлкой и дедом морозом, чтобы переварить в себе впечатления от хлопушек,
хоровода и обжигающих язык карамелек.
Про последние
парламентские выборы и предстоящие президентские ничего писать не буду:
слишком много уже всего и написано, и сказано. До сих пор иногда
вспоминаю тот поздний холодный вечер в актовом зале колтушского
Института физиологии и ощущение неподдельного интереса, вызванного
лавиной бюллетеней, которые рассыпаются по столу из вскрытой урны.
Родион МАРИНИЧЕВ
[к содержанию номера]
|
