|
|
В
самом центре парадной части Зимнего дворца в Санкт-Петербурге, между
Белым (позже Гербовым) и Большим Тронным (Георгиевским, по названию
высшего военного ордена России) залами, рядом с Большой дворцовой
церковью Спаса Нерукотворного Образа находится особое помещение. А. С.
Пушкин описал его в стихотворении «Полководец» (1835), посвященном
генерал-фельдмаршалу М. Б. Барклаю де Толли:
У русского царя в чертогах есть палата:
Она не золотом, не бархатом богата…
Толпою тесною художник поместил
Сюда начальников народных наших сил,
Покрытых славою чудесного похода
И вечной памятью Двенадцатого года…
Эти
строки - вдохновенное и точное описание всемирно известного пантеона
русской воинской доблести, Военной галереи Зимнего дворца. Здесь
находятся 332 портрета военачальников русской армии - тех, что с
почтением и гордостью принято именовать генералами 1812 года.
Разразившаяся
ровно 200 лет назад Отечественная война - центральное событие
российской и европейской истории и политики первой четверти XIX века.
Не менее значителен по своим последствиям и заграничный поход русской
армии 1813-1814 годов, окончившийся торжественным вступлением в Париж,
когда российский император на белом коне въехал во французскую столицу
в качестве победителя.
 Портреты
Военной галереи написаны в 1819-1828 годах английским художником
Джорджем Доу (1781-1829), специально для этого приглашенным в Россию, и
его русскими помощниками Александром Васильевичем Поляковым и Василием
Александровичем (Вильгельмом Августом) Голике. Они работали не только с
натуры, но и по другим ранее выполненным портретам. Некоторые
изображения генералов, погибших на полях сражений или ушедших из жизни
уже после Отечественной войны, разыскать так и не удалось, или их
просто не успели написать. Память о них сохраняется в галерее в виде
рамок, затянутых зеленым шелком, с гравированными на золоченых дощечках
чином, инициалами и фамилиями.
Первоначально помещение галереи
было создано архитектором К. И. Росси в 1826 году. После
катастрофического пожара в декабре 1837 года, когда от Зимнего дворца
остались одни обгорелые стены (все портреты генералов спасли от огня
солдаты гвардейских полков), галерея была заново создана в 1838-1839
годах по проекту архитектора В. П. Стасова. С тех пор она сохраняется
практически в неизменном виде.
Под мастерскую Дж. Доу отвели
обширное помещение в Шепелевском дворце (находился на месте Нового
Эрмитажа). Здесь ему и позировали русские военачальники и
многочисленные представители петербургского высшего света, включая
самого императора Александра I. Справедливости ради отметим, что ни
один русский художник ни в 1820-е годы, ни позднее таких великолепных
условий для работы не имел…
Военная галерея Зимнего дворца. Акварель Э. П. Гау. 1862 год.
Кто
становился генералами в ту историческую эпоху, когда для России не
успевала окончиться одна война, как почти сразу же начиналась новая?
Разумеется, по происхождению все они, за редчайшим исключением, были
дворянами, хотя порой и весьма захудалыми, владевшими всего лишь
каким-то десятком крепостных душ. Среди генералов - участников боев
1812-1813 годов только у одного в послужном списке значилось: «Из
солдатских детей». Это был Федор Алексеевич Луков (1762-1813), погибший
в сражении под Дрезденом на 37-м году непрерывной действительной
военной службы. Но и не обремененные высокими связями дворяне, несмотря
на привилегированное положение главного российского сословия, отнюдь не
получали свои звания просто так, хотя во второй половине XVIII века в
России и была распространена практика записи в списки полков еще детьми
или даже младенцами. Так, Михаил Богданович Барклай де Толли
(1757-1818) был записан в армейский Новотроицкий кирасирский полк в
10-летнем возрасте, действительную военную службу начал в 1776 году в
Псковском карабинерном полку. Последовательно пройдя всю лестницу
армейских офицерских чинов, участвуя в многочисленных сражениях с
турками, шведами и поляками, звания генерал-майора он достиг только в
1799 году.
Сухие цифры статистики свидетельствуют о том, что в
русских военных школах и немногих существовавших тогда кадетских
корпусах из тех, чьи портреты представлены в Военной галерее,
образование получили всего 52 человека. Гораздо больше - 85 будущих
генералов - начинали с нижних чинов в столичных гвардейских полках,
служба в которых, правда, носила более придворный, нежели военный
характер. Однако после перехода офицерами в армейские полки, постоянно
маршировавшие с одних границ Российской империи на другие, их жизнь
отнюдь не продолжала оставаться похожей на праздник. Командиры, а тем
более все остальные младшие офицеры полка всегда находились рядом с
солдатами, разделяя с ними и пищу, и отдых на биваках под открытым
небом в любую погоду.
Соответственным поведению начальников было
и отношение к ним подчиненных. Артиллерийский офицер Николай
Евстафьевич Митаревский (в год нашествия Наполеона - 19-летний
подпоручик), вспоминал о своем корпусном командире: «Генерал Дохтуров
ехал тоже с небольшой свитой, обыкновенно в сюртуке и фуражке, а во
время дождя - в черной косматой бурке. Он как-то раз расположился
отдыхать подле самой дороги на ковре, под деревом. Не знаю, спал ли он
или так лежал, но его сочли спящим. Все проходившие, как офицеры, так и
солдаты, единодушно говорили: «Тише, тише, не шумите, Дохтуров спит -
не разбудите». Если он не спал, то ему лестно было слышать такое общее
к нему внимание. Правду сказать, все его любили за его кротость и
доброту, а что он был храбрый и распорядительный генерал, это показали
его действия в главнейших сражениях 1812 года».
 Личным
примером храбрости офицеры вдохновляли подчиненных на поле боя. Именно
так в 1774 году, ведя свой батальон на штурм укрепленной крымской
деревни Шумы, был тяжело ранен в голову и навсегда лишился правого
глаза подполковник Михаил Илларионович Кутузов (1745-1813). Карьеру
военного он, единственный сын генерал-поручика, начал прапорщиком в
1761 году, после окончания Артиллерийско-инженерной школы. До получения
чина генерал-майора ему пришлось служить ровно 30 лет.
Излишнее
стремление под пули и ядра, иногда граничившее с безрассудством, у
представителей генералитета, в общем-то, не одобрялось, поскольку
выбытие командующего грозило расстройством рядов в самый критический
момент во время сражения. Однако понятие об офицерской чести было более
чем свято в те времена для каждой из противоборствующих сторон,- и вот
типичный пример подобного отношения. 5 августа 1812 года в сражении за
Смоленск был убит наповал 45-летний генерал-майор Антон Антонович
Скалон, «французской нации из шляхетства, уроженец российский,
принявший присягу на подданство». Подобно М. И. Кутузову, он также был
сыном генерал-поручика. Тело генерала А. А. Скалона досталось
французам, и они похоронили его на третий день внутри Королевского
бастиона Смоленской крепости «в присутствии императора Наполеона, со
всеми воинскими почестями». Могила с этой надписью до сих пор
сохраняется в Смоленске на своем месте.
Издание воспоминаний о 1812 годе,
подготовленное Г. Г. Мартыновым (М., 2012).
Боевые
русские генералы, благодаря беспримерному мужеству, героизму и
стойкости,- наиболее заметные фигуры исторической эпохи 1800-1815 года,
которую принято называть Наполеоновскими войнами. Император французов,
покоривший почти всю Западную Европу, безусловно, был великим
полководцем, и соперницами Франции в конце концов остались только
Англия на море и Россия - на суше. Побежденный в России в 1812 году и в
Германии в 1813 году, Наполеон в итоге потерпел полное поражение и в
самой Франции.
В следующей статье мы вглядимся пристальнее в
один из портретов Военной галереи - генерал-лейтенанта Павла
Николаевича Чоглокова (1772-1832), имя которого неразрывно связано с
Колтушами.
Г. Г. МАРТЫНОВ
[к содержанию номера]
|
