Данная статья опубликована в нескольких номерах газеты.
часть 1 | часть 2 | часть 3 | часть 4 (Вы её читаете сейчас) | часть 5
Орбели считал, что
на Биостанции необходимо создать лабораторию насекомых. Насекомые на
той линии развития, к которым они принадлежат, являют собой почти
предельный этап развития. В смысле достижения предела насекомые далеко
обогнали человека. Другими словами, потенциальные возможности человека
еще далеко не исчерпаны. Насекомым присущи врожденные формы поведения.
Нет доказательств, что у них наблюдается смена врожденных форм
поведения приобретенными формами. Все перестройки, по мнению Орбели,
идут при помощи мутаций, по линии извращения, исключения, замены,
уничтожения тех или иных инстинктивных форм поведения, но не по линии
приобретения новых реакций. У насекомых врожденные формы поведения
можно изучать в самом чистом и совершенном виде. Лаборатория насекомых
была создана.
В
Физиологическом институте им. И.П. Павлова и на Биостанции приступили к
изучению высшей нервной деятельности еще одного вида животных - птиц.
Интерес этих исследований состоял в том, что птицы представляют группу
животных, у которых врожденная и приобретенная деятельности сильно
уравновешены.
Ставилась
также задача "параллельного изучения различных представителей
млекопитающих с целью эволюционного прослеживания все усложняющихся
условно-рефлекторных отношений и осложняющихся координационных
возможностей, пока мы, в конце концов, не доберемся до шимпанзе и
человека, у которого опять-таки на основе учения об условных рефлексах
мы пытаемся расшифровать те или иные отношения".
Орбели
в руководимых им научных учреждениях, в то же время, стремился связать
изучение высшей нервной деятельности с исследованиями роли других
сторон функций нервной системы и с определенными соматическими
функциями. Не "голая генетика", а корреляции между типом нервной
системы и другими особенностями организма, - вот основная задача,
которая ставилась перед учеными Биостанции и Института в Колтушах.
После
перевода Отдела эволюционной физиологии и ряда лабораторий из
Ленинградского филиала ВИЭМ и других учреждений в Колтуши штаты
Биостанции увеличились в несколько раз. Естественно, подобный состав
научного учреждения и задачи, поставленные перед коллективом ученых,
переросли рамки Биологической станции, поэтому, начиная с 1937 года,
это, по существу, уже научно-исследовательский институт, что официально
было оформлено позднее. В 1939 году на базе Биостанции был организован
Институт сравнительной физиологии высшей нервной деятельности им. акад.
И.П. Павлова. Вскоре его переименовали в Институт эволюционной
физиологии и патологии высшей нервной деятельности им. акад. И.П.
Павлова. Первоначально институт входил в Наркомат здравоохранения (с 1946 г. - Министерство), а со времени образования Академии медицинских наук в 1944 году - в ее состав.
Чтобы
разместить вновь организованный Институт, помещения гостиницы и
библиотеки были перепрофилированы под лаборатории. За этим зданием
закрепилось название: "Новая лаборатория". Лаборатории были также
размещены в доме у озера (на пляже) и на территории вивария ("Манежная
лаборатория"), а несколько позднее - по некоторым сведениям в конце
Великой Отечественной войны или после ее окончания - в жилом доме
(коттедже) Павлова. Большинство из лабораторий Института были
малочисленными, включали двух-трех сотрудников. В Институте работали и
одиночки, которые не входили ни в одну из лабораторий, или числились в
них формально. Самая большая по количеству сотрудников была Лаборатория
генетики высшей нервной деятельности (10 сотрудников), которая
по-прежнему размещалась в павловской Старой лаборатории.
До
Великой Отечественной войны в Институте эволюционной физиологии и
патологии не было Ученого совета. Научные заседания под
председательством. Орбели проходили на застекленной веранде второго
этажа Новой лаборатории, а общеинститутские - в помещении столовой,
находящейся в этом же здании. Все научные сотрудники и аспиранты
посещали также заседания Ученого совета Физиологического института им.
И.П. Павлова АН СССР в Ленинграде.
В
Новой лаборатории на втором этаже в правом отсеке находился (с 1937)
кабинет Орбели, двери которого всегда были открыты для сотрудников
Института и жителей Колтушей (Павлова).
В
этом здании при Орбели в разное время работали многие, в последствии
выдающиеся и видные, ученые: Крепс, А.М. Алексанян, А.А. Волохов, А.В.
Войно-Ясенецкий и мн. др.
Мирная
деятельность Института была прервана Великой Отечественной войной
(1941-1945). В.Н. Андреева в очерке "Институт действовал" (Невская
заря, 12 мая 1985), повествующем о военных годах, пишет:
"Особая
роль в годы войны выпала на долю Института эволюционной физиологии и
патологии высшей нервной деятельности им. И.П. Павлова (ныне - Институт
физиологии им. И.П. Павлова АН СССР) в селе Колтуши (Павлово). Через
территорию института следовали к фронту крупные воинские соединения, а
в 10 километрах
от него проходила легендарная Дорога жизни. Эти два обстоятельства и
определили характер жизни и труда сотрудников. Многие были мобилизованы
в ряды действующей армии или ушли добровольцами на фронт. Некоторые
были эвакуированы с семьями в Казань, где под руководством директора
института академика Л.А. Орбели в нелегких условиях развернули
научно-практическую работу, направленную на всемерную медицинскую
помощь армии и флоту. В то же время в Колтушах, отказавшись от
эвакуации, осталась группа физиологов, врачей и технических работников.
А.К. Воскресенская, Е.А. Ганике, В.И. Павлова, А.Н. Промптов, Г.И.
Цобкалло и другие не только продолжали довоенные исследования, но, по
требованиям военного времени, перестроили свою работу на новый лад.
Появились
темы исследований, связанные с медициной военного времени, главным
образом с лечением боевых травм. С 1942 года профессор Г.И. Цобкалло
наладил производство витаминного напитка из хвои, которым снабжались
воинские части, население Колтушей и окрестных деревень. Ежедневно
производилось до 200 порций этого напитка.
Благодаря
энергичной деятельности заместителя директора института в годы войны
И.Ф. Безпалова (архитектора и строителя биостанции в Колтушах) и С.И.
Кравченко, возглавившего в то время подсобное хозяйство, общими
усилиями удалось после тяжелой зимы 1941-42 года собраться с силами,
побороть голод и наладить работу небольшого коллектива. Организовали
курсы медсестер для действующей армии: институт выделил помещение и
обслуживающий персонал для военного госпиталя на 300 человек (в дни
боев здесь могли принять еще 200 человек) В помощь медицинскому
персоналу мобилизовали сотрудников.
На
территории в жилых домах размещались два штаба крупных соединений
армии. Приютили значительное число беженцев, люди были обеспечены
жильем, общественным питанием, баней и прачечной. Кстати, баня и
прачечная действовали без перерыва, круглые сутки: для воинских частей
и местного населения.
Механические
мастерские института ремонтировали военный транспорт, вооружение.
Действовала кинопередвижка, участники художественной самодеятельности
регулярно давали концерты.
С
осени 1942-го население возросло: в период подготовки к прорыву блокады
Ленинграда на территорию института были переселены 32 семьи из совхоза
"Мяглово". Им тоже оказали посильную помощь. Временно в лабораторных
зданиях работала школа, преподавали здесь главным образом научные
сотрудники института. Нашли, где разместить около 700 трудармейцев
182-й колонны и штаб участка оборонного строительства. Временное
убежище было также предоставлено членам правительства Эстонской ССР, их
семьям.
Огромную
роль сыграло подсобное хозяйство института. Посевные площади в 1943
году по сравнению с довоенными были увеличены более чем вдвое. Это
позволило не только выполнить государственные поставки
сельскохозяйственных продуктов, но и обеспечить ими население
института, сотрудников, работавших в Ленинграде.
Технические
службы своими силами смонтировали электроблок - станцию. Значение ее
трудно переоценить: была обеспечена телефонная связь, появилась
возможность вести сварочные и другие работы. Восстановленные
артезианские скважины снабжали питьевой водой население, госпиталь и
воинские части.
Возможности
самообеспечения небеспредельны, пришлось продумать об эвакуации. Около
700 человек было переправлено на Большую землю по Дороге жизни
институтским транспортом.
А
сколько сил стоило оставшемуся персоналу сохранить подопытных животных
и содержать в исправности лабораторные и жилые помещения!
После
прорыва кольца блокады жизнь и трудовая деятельность в Ленинграде и его
пригородах стали постепенно налаживаться. Еще до окончания Великой
Отечественной войны, с осени 1944-го, когда опасность, нависшая над
городом на Неве, полностью миновала, многие учреждения и организации
стали возвращаться из эвакуации. К весне 1945 года закончилась
реэвакуация и института в Колтушах. Остались позади тяготы войны,
наступили дни долгожданного мира. Мира, завоеванного ценой огромных
жертв и невероятных усилий всего советского народа".
К
материалу, изложенному в очерке Андреевой, следует добавить, что во
время войны сотрудник Орбели в Колтушах К.Л. Поляков и заведующий
хирургическим отделением Железнодорожной узловой больницы в Ленинграде А.В.
Зубков выполнили работу о влиянии медикаментозного сна на заживление
огнестрельных ран. В научных же учреждениях, находящихся на "большой
земле", под руководством Орбели исследования по военной тематике
развернулись широким фронтом. Изучение влияний контрактур, каузалгий,
контузий, ранений головного мозга и других
отделов нервной системы на организм раненых бойцов во многом помогали
врачам в борьбе за их выздоровление.
Орбели не забывал о своих сотрудниках, оставшихся в Ленинграде и Колтушах. В декабре 1942 года в Колтушах побывал
С.М. Дионесов. Его командировали из Казани в Ленинград за
физиологической аппаратурой, необходимой для исследований. Он сообщал
Орбели: "В Колтушах люди, пережившие зиму, выглядят хорошо…
Темпы научной работы не прежние, но работа идет". Подтверждением сказанного является то, что на научной сессии, проведенной в Ленинграде в 1942 г.,
Ганике и Федоров сделали доклад "Материалы к систематическому изучению
условных рефлексов у мышей". Сотрудники Института в Колтушах принимали
участие также в научных совещаниях в Ленинграде, посвященных 93, 94, и
95-й годовщинам со дня рождения И.П. Павлова (1942, 1943, 1944).
В
предвоенные, военные и первые послевоенные годы строительство в с.
Павлово было ограничено. В 1936 году вступило в строй двухэтажное
деревянное здание, расположенное по правую сторону улицы Быкова. В
разное время в нем размещались и сейчас размещаются административные,
производственные и различные вспомогательные подразделения Института
физиологии им. И.П. Павлова. В 1938 году вступил в строй Дом Орбели,
расположенный при выходе из парка на дороге в д. Колбино. В предвоенные
годы летом несколько комнат занимали (и то непостоянно) семья директора
и гости Института. По сведениям, полученным от старожилов, в военное
время в нем одно время располагался штаб 30-го гвардейского корпуса Ленинградского фронта. В послевоенные 50-е годы в части здания жил академик Быков. В
дальнейшем здание использовалось под жилье, в частности значительное
время здесь располагалось общежитие для аспирантов и сотрудников,
проживающих в Ленинграде, но в силу производственной необходимости
вынужденных оставаться на работе до позднего времени.
В.А. Пастухов
