Данная статья опубликована в нескольких номерах газеты.
часть 1 | часть 2 | часть 3 (Вы её читаете сейчас) | часть 4 | часть 5
Президиум Академии
Наук СССР решением от 25 марта 1936 года восстановил первоначальное
название института - Физиологический институт АН СССР. С 1934 года он
назывался Институтом физиологии и патологии высшей нервной деятельности
АН СССР.
Постановлением Центрального Исполнительного Комитета
от 19 апреля 1936 года ему было присвоено имя И.П. Павлова. Затем
Физиологический институт им. И.П. Павлова АН СССР был объединен с
Лабораторией физиологии животных (Москва), которой руководил Орбели. На
общем собрании Академии наук СССР, состоявшемся в декабре 1936 года,
директором Института был избран один из ближайших учеников И.П. Павлова
академик Л.А. Орбели. Он стал руководителем и Физиологического отдела
Всесоюзного института экспериментальной медицины (ВИЭМ, до
1932 г.
ИЭМ) с входящей в его состав Биологической станцией в Колтушах.
Поскольку Орбели в ВИЭМ (Ленинградский филиал) уже руководил Отделом
эволюционной и специальной физиологии, то руководство Физиологическим
отделом передали Купалову.
Отдел
эволюционной и специальной физиологии, две лаборатории (руководители
Е.А. Ганике и Петрова) из Физиологического отдела и отдельная
фармакологическая лаборатория, возглавляемая А.П. Кузнецовым,
Ленинградского филиала ВИЭМ были переведены в Колтуши и объединены с
Биологической станцией. Лаборатория Петровой, правда, вскоре была
переведена в Физиологический институт им. И.П. Павлова АН СССР. Еще до
объединения организационно с Биологической станцией были связаны
психиатрическая клиника им. И.П. Павлова (заведующий А.Г.
Иванов-Смоленский) и две лаборатории нервной клиники (руководители
Майоров и А.М. Петрунькина).
После слияния перечисленных отделов и лабораторий научный потенциал Биостанции в Колтушах увеличился в несколько раз.
Задачи,
которые Орбели поставил перед собой, как научным руководителем
Физиологического института им. И.П. Павлова и Биостанции в Колтушах, и
коллективами ученых этих учреждений были опубликованы в статье "О
работах Физиологического института АН и Биостанции им. акад. И.П.
Павлова" (Вестн. АН СССР, 1938, № 4, с. 34-40). Он пишет: "Необходимо
было, с одной стороны, обеспечить, согласно указанию правительства,
оставшихся после Ивана Петровича в разгаре деятельности, с другой
стороны - развить работы по изучению научного наследия Ивана
Петровича". И далее: "Само собой понятно, что составление единого плана
работ, обеспечение рабочими местами, темами и известным научным
направлением всего этого большого коллектива представляет собой сложную
и трудную работу. Требуется время и определенная последовательность и
постепенность. Нельзя бросать начатые темы, нельзя ликвидировать
затянувшиеся работы без достаточных причин. Идет чрезвычайно трудный
процесс завершения старых начатых тем, параллельно с постепенным
переключением работников на новую тематику. В настоящее время, по
истечении двух лет со дня смерти Ивана Петровича, нам почти удалось
достигнуть того, что оба учреждения работают по довольно монолитному
плану, и направлять усилия на то, чтобы успешно продолжать разработку
оставшегося нам от Ивана Петровича драгоценного наследия".
Во
главу угла ставилась разработка учения об условных рефлексах, скорее
шире - изучение нервной деятельности. Планировалось использование не
только слюной, но и двигательной методики. Уже сам Павлов считал, что
одной, слюнной, методикой ограничиваться нельзя. А в некоторых случаях
неприменима ни слюнная, ни двигательная методики. Для исследования
перестройки координационных механизмов, которые усложняются с
усложнением организации животных, требуются новые, более сложные,
методики. Координационные механизмы, "в конце концов, у человека
приводят к возможности полной перестройки всей моторики и к созданию
таких форм двигательной деятельности, как игра на музыкальных
инструментах, письмо, выполнение тех или иных трудовых процессов и, в
конце концов, наиболее сложный с моторной точки зрения, наиболее
совершенный с биологической и социальной точки зрения акт - это акт
речевой".
В
основу изучения этих сложных моторных деятельностей должен быть положен
павловский принцип образования временных связей, принцип смены
существующих безусловных связей новыми приобретенными связями, принцип
образования сложных цепей механизма того или другого двигательного акта
из врожденных и приобретенных частей.
В
этом состоит одна из больших проблем, которую будут разрабатывать
коллективы, руководимые Орбели. Павлов показал возможность образования
временных связей между "новыми афферентными показаниями и определенными
формами предуготованных деятельностей, что должно быть использовано для
того, чтобы выяснить возможность образования новых временных связей
внутри моторной системы (здесь и далее курсивом выд. В.П.), т.е. между
проприоцептивным аппаратом двигательного прибора и различными другими
афферентными системами".
Эту
проблему можно будет решить, по мнению Орбели, лишь на основе
тщательного изучения "истинной физиологии" больших полушарий, которую
дал Павлов, и в фило- и онтогеническом аспектах, т.е. на эволюционной
основе.
Павлов,
исходя из учения о типах нервной системы, создавал экспериментальную
генетику высшей нервной деятельности, т.е. пытался выяснить, в какой
мере типы нервной системы зависят от наследственных факторов, можно ли,
и в какой мере, создать путем скрещивания и искусственного отбора
нужные типы? Эта работа начала проводиться на Биостанции Павловым. Но
ее выполнение на собаках потребует десятки лет. Наряду с собаками
Орбели планировал использовать и других животных, в частности тех,
смена поколений которых происходит в более короткие сроки.
Следовательно,
вторая проблема предстоящих задач, которую ставил Орбели перед
руководимыми им коллективами: "это отыскание новых форм и приемов для
изучения высшей нервной деятельности у различных представителей
животного царства, изучение основных свойств и типовых особенностей их
нервной системы, разработка тестов и производство генетических
исследований".
В
решении этих задач Орбели придавал большое значение исследованиям
Ганике на мышах. Методика изучения высшей нервной деятельности у мышей,
разработанная Ганике, позволяла производить регистрацию двигательной
активности животных механически без участия экспериментатора. Работы по
изучению наследования условных рефлексов были начаты Павловым еще в
ИЭМ. Одним из сотрудников в опытах на мышах были получены результаты,
свидетельствующие о том, что, якобы, из поколения
в поколение условные рефлексы вырабатываются все легче и легче. На этом
основании можно было полагать, что, в конце концов, они должны перейти
в безусловные.
Павлов
сначала обрадовался такому "открытию" и даже стал использовать эти
данные в выступлениях. Однако, в полемике по вопросу наследования
условных рефлексов, в особенности с американским генетиком Морганом, он
понял, что его молодой сотрудник допустил методическую ошибку, которая
и была подтверждена в последующих исследованиях Ганике.
Ганике,
ставшему после смерти Павлова сотрудником Орбели, была поставлена
задача - исследовать на мышах вопрос не о том, наследуются или нет
готовые условные рефлексы, а о том, какие из функциональных
особенностей нервной системы могут передаваться по наследству.
Исследование проводилось в "Озерной лаборатории" в рамках тематики
Лаборатории генетики высшей нервной деятельности. После Ганике эти
исследования продолжил В.К. Федоров. (Место, где находилась Озерная
лаборатория, можно и в наше время обнаружить на пляже Колтушского озера)
Орбели
решил использовать для этой цели также излюбленный объект генетиков -
мушку дрозофилу. На этом объекте стали изучать вопрос наследования
некоторых особенностей поведения насекомых.
Планировалось
продолжение исследований генетики высшей нервной деятельности и на
собаках. Бывшие сотрудники Павлова (Зевальд, Колесников, В.Ф. Плешков,
Рикман, Тимофеева, Трошихин) и поступивший на Биостанцию уже при Орбели
В.К. Красуский и некоторые другие занялись изучением роли
наследственных и приобретенных при жизни факторов в формировании типов
нервной системы. Возник вопрос, на каких собаках продолжать
исследования, на беспородных, как это делал Павлов, или на линейных? В
поисках ответа на этот вопрос принимали участие Кольцов и его сотрудник
Крушинский. Было решено, не нарушая традиции, исследования продолжать
на беспородных собаках, но приступить к выведению линий с определенными
типологическими особенностями нервной системы. Таким образом, при
Орбели в Колтушах было положено начало созданию генетического стада
собак.
В
задачу Биостанции и Института в Колтушах вошло продолжение изучения
поведения человекообразных обезьян, начатое еще Павловым (Денисов, Э.Г
Вацуро, Л.Г. Воронин, М.П. Штодин).
Уже
давно было известно, что изменения различных признаков организма можно
получить при помощи мутаций. В конце 20-х годов прошлого столетия была
установлена универсальная способность всех ионизирующих излучений,
вызывать у различных организмов не только генные мутации, но и
хромосомные перестройки. Г. Меллер в 1927 году в опытах на дрозофиле
обнаружил сильное мутагенное действие рентгеновских лучей. Поэтому
Орбели считал необходимым в работах по экспериментальной генетике
высшей нервной деятельности использовать мутации, вызванные
рентгеновским облучением у специально подобранных животных.
Планировалось
продолжение исследований влияния на склад нервной системы не только
внешних факторов, но и внутренних условий. Еще при Павлове начались
исследования влияний эндокринных факторов на высшую нервную
деятельность. Подобные работы проводились и учеными других научных
коллективов страны. Они уже были предметом обсуждения на 3-м совещании
по физиологическим проблемам. Разработка этих вопросов продолжалась как
в Физиологическом институте АН СССР, так и на Биостанции. "При этом, -
писал. Орбели, - мы ставим себе задачу, совершенно независимо от того,
разрабатывается ли этот вопрос еще кем-нибудь другим - всю работу во
всем объеме включить в наш план для того, чтобы иметь однородный,
сравнительный материал".
Оставался
открытым вопрос: где происходит замыкание условных рефлексов, в коре
или подкорке? Взаимоотношения между корковыми процессами при
осуществлении условно-рефлекторной деятельности тоже оставались
невыясненными. "Где бы ни происходили эти замыкания, во всяком случае,
между корой, как основной исполнительницей приобретенных деятельностей
и подкорковыми образованьями, как сложной материальной морфологической
базой врожденных деятельностей, существует постоянное взаимодействие,
которое выражается в форме борьбы приобретенных деятельностей с
деятельностями врожденными. Идет постоянное вытеснение врожденных
деятельностей приобретенными".
Идет
противодействие со стороны врожденных деятельностей. Даже у нормальных
людей, не говоря уже при некоторых заболеваниях нервной системы,
происходит доминирование то тех, то других. И эту борьбу между
врожденными и приобретенными деятельностями, взаимодействие корковых и
подкорковых структур в морфофизиологическом плане можно расшифровать
только при применении эволюционного подхода.
